Накануне дня радио наши корреспонденты отправились к новороссийцу, побывавшему на острове Пасхи, а также общавшемуся с королем Иордании, премьер-министром Индии и космонавтом Юрием Усачевым не выходя из дома. Виктор Кравченко - радиолюбитель с 35-летним стажем.
Явпервые надел наушники и сел к радиопередатчику в 13 лет. С тех пор - “неизлечимо болен”, - говорит он. - И “путешествую” по свету на радиоволнах. Когда я втянулся в эту “заморскую” жизнь, то радиолюбительство, мягко говоря, не приветствовалось. “Железный занавес”, о котором сейчас говорим с иронией, особенно ощущали на себе именно радиолюбители. Трудно было получить позывной. Не разрешалось при разговоре с иностранцами сообщать свой домашний адрес и телефон. Если только об этом узнавали в “органах”, то лишали эфира месяца на три, а то и навсегда.

- С вами такое случалось?

- Да, однажды говорил с австралийцем, и он рассказал, что в 1946 году с визитом дружбы был на английском военном корабле в Новороссийске. Вспоминал, какие красивые девушки в городе, какие разрушения остались после войны, попросил прислать фотографии строящегося Новороссийска. Написал мне письмо, но оно до меня не дошло. А меня вызвали куда следует, предупредили!..

- Многие знают, что в эфире бывали и радиохулиганы. Так называли не только тех, кто засорял эфир матерщиной, но и просто транслировал поп- и рок-музыку. Как к ним относились?

- Был один такой, называвший себя “Черт на пьяной козе”: у них же не было радиопозывных. С хулиганами боролись, потому что они всем мешали. А одного радиохулигана пригласили во Дворец пионеров. Пришел. И стал радиолюбителем.

- В те годы в эфире любителям нельзя было говорить о политике. А зарубежные коллеги не провоцировали на такие разговоры?

- Когда в 1968 году наши войска вошли в Чехословакию, чешские радиолюбители посылали в Советский Союз открытые письма, где рассказывали о том, чего мы не знали. Мне было 15 лет, и дать оценку действиям правительства я, конечно, не мог. Но мне тогда еще внушали мои учителя, Анатолий Васильевич Павлов, Владимир Россохин, Евгений Хряпин, что радиоспорт - вне политики.

- Во всем мире радиоспорт - хобби миллионеров. Как же могли наши любители тягаться с оснащенными новейшим радиооборудованием королями, принцами, видными политиками, художниками, киноактерами?

- Мы все “железки” делали своими руками - конструировали, паяли, устанавливали антенны. И гордости от этого было еще больше. 22 года назад я стал мастером спорта СССР. В эфире пропадал часами. Однажды по телеграфу разговаривал с премьер-министром Индии Радживом Ганди. В другой раз - с королем Иордании Хусейном. Он даже карточку подтверждающую прислал со своим автографом. А в 1996 году, высчитав время полета над городом станции “Мир”, удалось выйти на связь с космонавтом Юрием Усачевым.

- А с первым космическим туристом, который сейчас кружит над планетой, можно установить связь?

- Конечно. Только надо рассчитать зону захвата, когда станция будет в районе города.

- Говорят, что этот спорт потихоньку умирает из-за появления Интернета?

- Вряд ли Интернет заменит живое общение. В мире около полутора миллионов радиолюбителей. Это азартнее, чем рыбалка! Например, у нас, как и в любом спорте, есть своего рода рекорды, что ли. ООН утверждено количество государств, например, в этом списке-рейтинге 334 страны. С представителями 332 я уже связывался.

- А с кем же еще не удалось?

- Это остров Петра I в Антарктиде и Северная Корея, она пока закрыта для общения.

- Необитаемый остров, конечно, недостижим, и вряд ли кто-то когда-то сможет похвастаться, что “говорил” с этой каменной далекой глыбой?

- Почему же, я связывался в свое время с радистами дрейфующих станций “Северный полюс”. Бывало, говоришь с человеком и вдруг связь прерывается, потом возобновляется. “Где ты был?” - интересуюсь. “Да ходил белых медведей пугал, очень близко к зимовке подошли...”

А вообще-то у нас существует “Клуб робинзонов”, и чего только не сделают радиолюбители, чтобы достичь невозможных широт, высот, организуют экспедиции. Недавно, например, собралась команда со всего света, арендовала за 250 тысяч долларов пароход и отправилась на необитаемый остров Хёрд.

- А вы бы могли так поступить?

- Если бы были спонсоры. Хотя в прошлом году мы с братом совершили экспедицию на остров Пасхи. Я с детства мечтал там побывать. Немного помогли два российских радиолюбителя. С какими приключениями добирались - рассказывать долго, помогла русская смекалка. Зато девять дней - незабываемы. Многие радиолюбители знали, где мы, и я для всех был желанный собеседник, за мной охотились, все хотели услышать. 12 тысяч радиосвязей провели мы там и получили тысячи благодарностей и восторженных слов по поводу экспедиции. Один американец даже с маломощной 5-ваттной станции “докричался” до нас и был на десятом небе от счастья. Татьяна ПРОКОПЕНКО

Территория бывшего кроватного завода может претендовать на одно из самых популярных мест по количеству бродивших вокруг нее бизнес-идей. Бизнес-центр, завод металлоизделий, а в советские времена 16-этажные “высотки” - таков только краткий список перспектив участка в центре города.
Три года назад земля поступила в собственность ООО “Классик-Д”, а сегодня уже обсуждается эскизный проект строительства здесь торгово-бытового комплекса. Как рассказал нам директор ООО Павел Дуров, помимо серии магазинов, кафе, химчисток, аптек, в проект заложены еще и офисные помещения. Торговая сеть будет оформлена на манер западной, вплоть до того, что в магазинах будут стоять развлекательные аттракционы для детей.
Понятно, что комплекс должен окупить затраты на строительство. Возможно, предприниматели, пожелавшие иметь торговое место в центре города, станут долевыми участниками стройки, возможно, это будут аренда или лизинговые условия. В строительство планируется вложить кредитные ресурсы, собственные средства и деньги инвесторов.
Архитектор Александр Белышев, автор проекта, рассказал, что планируется в основном двухэтажная застройка из современных облегченных конструкций. Комплекс запроектирован таким образом, что со стороны дворовой территории можно будет легко осуществлять погрузку товаров, а когда “внутренняя часть” закроется, вечерние кафе смогут продолжать работу. Комплекс станет универсальной территорией - своеобразным городком со всеми необходимыми бытовыми помещениями. Елена Калашникова, Мария Ананьева, Вика Николаенко.

Прошел год после нашей поездки в горы за Геленджиком, в лагерь, где реабилитируют наркоманов. Сегодня мы вернулись в лагерь узнать: что получилось?
Видавший виды "ГАЗон" с трудом заползает в гору: весенние ливни размыли дорогу. Увязли! Из плена грязной колеи нас спасает Константин, один из новых жителей лесной коммуны "Интеллект", в которую мы держим путь. Константин уже не наркоман, а инструктор по спорту, заодно водитель "ГАЗона" и незаменимый по хозяйственной части человек. Он помогает доставлять продукты в лагерь, возит реабилитированных на вокзал, встречает новичков. Пока автомобиль откапывают из очередной трясины, Владимир Нижняковский, руководитель коммуны, сообщает новости: осенью сгорел один домик - свеча упала, зимой несколько раз сносило крыши, ломало беседку-столовую. В остальном - все нормально. Подопечные Нижняковского сколотили из досок еще два коттеджа. Возможно, скоро в коммуне сыграют свадьбу: здесь, в горах, нашел свою любовь Глеб Золотарев, один из первых реабилитируемых, соскочивший с иглы и оставшийся в лагере работать.
Нас встречают куда приветливей, чем в первый раз. Сейчас здесь проходят реабилитацию шесть человек. Мы не решаемся своим вторжением менять уклад жизни лесной республики и становимся слушателями ежевечерних занятий. Наркоманы с помощью инструктора еще раз переживают свою жизнь по "ту сторону сознания", пытаются в деталях, очень подробно проанализировать, почему случилась трагедия, которая привела их сюда.
Наталья из Новороссийска еще три года назад и не предполагала, чем закончится ее первая любовь... Так распорядилась судьба - влюбилась в наркомана, и чувство захватило всерьез. Бросать любимого в беде - не в ее правилах. Умоляла, спасала в жутких ломках, помогала как могла. Будущая свекровь предложила молодым жить вместе, надеясь, что большое и светлое чувство сына спасет его от наркотиков. Сыграли свадьбу.

- Я видела каждый день его взгляд, когда он вводил в вену эту дрянь. Любопытство пересилило, и я попробовала, чтобы узнать, что чувствует он, - рассказывает Наташа.

Ее постигла участь ее мужа, ведь даже очень сильные люди не застрахованы от героинового соблазна. За два года Наталья потеряла почти все. С работы выгнали - проворовалась. Доверие родителей было потеряно навсегда. Ее посадили под замок, она выпрыгнула из окна и поломала ноги. Потом были жуткие ломки, Наталья бродила по вещевому рынку и искала что плохо лежит. Одну кофточку сунула под куртку и отнесла барыге. Первая украденная вещь стоила дозу героина... В лагерь она попала, когда дошла до суточной дозы в один грамм. В это время ее муж уже отбывал срок.

- Я лежала в краевой наркологической клинике на ул. Тюляева, где мне снимали ломку. Приехал отец и сказал: "Ты едешь в женский монастырь в Ставрополь". Я помню свою реакцию: нет! "Хорошо, если не мыслишь себя монашкой, остается колония под Геленджиком", - сжалился папа.

Наташа приняла спартанские условия жизни в коммуне. Это тебе не клиника. Разлеживаться нет возможности, надо работать, готовить пищу на 25 братьев по несчастью, стирать и соблюдать все лагерные законы: ранний подъем, зарядка, купание в ручье, молитва, завтрак, работа. В Новороссийск попала только через месяц.

- Я будто первый раз увидела родителей. Отец был похож на старика, беда его "выжала", - рассказывает она. - После Геленджика многое изменилось. Родители с трудом верили, что вновь обрели дочь.

Наталья объявила им о желании остаться жить в лесу.

- В Новороссийске бываю лишь по выходным, в горы еду, как домой. Меня тянет сюда какая-то добрая энергия, здесь моя семья. И знаете, родители мои вновь счастливы. Они понимают, что здесь со мной ничего не случится, вновь доверяют мне! А ведь я здесь уже восьмой месяц.

В лагере ее стали звать Анной - имя здесь меняют намеренно: человек как бы заново рождается на свет.
А Анна и инструктор Глеб Золотарев, который изо всех сил вытаскивал ее из наркотического омута, сегодня обрели любовь и вполне счастливы. Их свадьбу и собираются отпраздновать в коммуне.
Компания раскаявшихся наркоманов в этот раз подобралась разношерстная. Первый раз довелось лицезреть барыгу. Ростовчанин Стас больше похож на упитанного Иисуса Христа. Колоться стал совсем недавно, нюхает уже три года. Настоящим барыгой себя он не считает.

- Я людям помогал. Приходят друзья, в ноги падают - так их ломка выкручивает. Это, конечно, неправильно, но я их вел к таджикам, которые продавали героин, - рассказывает Стас. - Так и себе зарабатывал на наркотики...

Жизнь ростовского барыги была вполне сытой, но до времени, как у всех наркоманов. После очередной отлежки в больнице Стас возвращался домой. Влетел в аварию, разбил машину, потом потерял работу.

- Нюхал от хорошей жизни - колоться стал от плохой, - сейчас рассказывает он. Кстати, это уже его вторая попытка покончить с иглой. Год назад Стас перекумарил здесь и дернул назад, в цивилизацию. Вернулся и к наркотикам. На этот раз решил "завязать" совсем. Однако до сих пор сомневается, что сможет. Ведь дома ждет жена, тоже наркоманка. Она слезать с иглы не хочет.

Виктор в коммуне - самый юный, 17 лет. Подсел "с жиру": отец - гендиректор крупнейшего концерна по производству казеинового клея, ему каждый год "Мерседес" по спецзаказу собирают. А сын - в горах.
Марианна - звезда коммуны, фотомодель крупнейшего московского агентства "Престиж". Четыре года назад в Ростове проходил конкурс красоты, победительниц пригласили на работу в столицу. Там на нее обрушились немалые гонорары фотомодели - 100 долларов за работу на показе, 300 - за фото для журнала. Марианна в столице нашла мужа - бизнесмена. Шубы, бриллианты, дорогие машины. У нее было все!

- Сначала я пристрастилась к кокаину и крэку, - рассказывает она. - Уколола героином ближайшая подруга.

За год фотомодель потеряла абсолютно все. Мама, приехавшая навестить дочь, была в шоке. Спасала дочь в ростовских клиниках, а теперь - и вдали от цивилизации...

- Первое время я просыпалась в холодном поту. Эти жуткие сны: я готовлю раствор, колюсь... Не верила, что чем-то можно заполнить образовавшуюся пустоту. Сейчас начинаю осознавать: в жизни много прелестей! Даже в этом ограниченном мирке, - рассказывает Марианна. - Но когда привозят нового наркомана, желание уколоться просто безумное.

Срок ее пребывания в лесу подходит к концу. Но Марианна не спешит возвращаться в циви-лизацию. От богемной жизни осталась лишь шелуха. Ребята поти-хоньку, чтобы не уви-дела звезда, показы-вают нам ее журналь-ные фото. Мы ахаем. Один год нарко-манской жизни стер следы былой очень яркой красоты. Несостоявшаяся москвичка теперь обстирывает лагерь, готовит еду, работает наравне с мужиками...
Владимир Нижняковский пытается проанализировать итоги деятельности "Интеллекта":

- 80 человек у нас прошли реабилитацию, 15 из них - новороссийцы, а двое были даже из Швейцарии. Примерный выход из зависимости - 45 процентов. Остальные находятся в состоянии болтания - срыв - выход - срыв.

- Вы как-то отслеживаете их судьбы?

- Конечно! Это достаточно легко. Если человек после реабилитации выходит на связь, значит, он в норме. Исчезает - значит, соблазн уколоться победил. Наши инструкторы раз в месяц спускаются с гор, навещают наших ребят. Пацаны могут возвращаться в коммуну, чтобы получить психологическую помощь, укрепить веру.

- Явные неудачи были?

- Один новороссиец прошел наш курс реабилитации, вернулся в город и вколол дозу, которая оказалась смертельной...

- Мать одного вашего пациента жаловалась, что пацанами здесь никто не занимается...

- Ее ребенок убежал из лагеря на второй день. Один из законов коммуны - закон доброй воли. Каждый попавший к нам должен сам хотеть покончить с наркотиками, а не его мама. Заставить наркомана слезть с иглы не сможет никто. Мы же даем им лишь ключик к двери, за которой нормальная жизнь.

- Год назад вы сказали, что программа реабилитации наркоманов пишется на наших глазах. Жизнь, опыт работы коммуны ее скорректировали?

- Мы стали работать еще и с родителями. Они некоторое время живут вместе с нами, в Геленджике. Перед ними раскрывают психологию наркомана - человека с измененной психикой, делают прогноз, возможен ли у ребенка срыв, как себя вести, когда курс пройден.

- Что вы рекомендуете? Я думаю, все матери, у которых дети - наркоманы, ловят любую информацию на эту тему.

- Человек, прошедший курс реабилитации в горах, должен круто изменить жизнь. Пока дети в "Интеллекте", мы просим родителей найти им работу. Лучше физическую, чтобы человек был занят полный рабочий день. Кто-то должен управлять волей бывших наркоманов, которые слезают с иглы. Пусть это будут родители и работодатель. Наркомания, я считаю, - это не болезнь, а образ жизни. Но самое главное - родителю изменить свою психологию по отношению к ребенку. Когда ваш малыш перебегает дорогу и вот-вот попадет под колеса автомобиля, вас не осудят, если вы собьете его с ног, причините боль, но спасете жизнь. Примерно так должен вести себя родитель наркомана. Годятся любые жесткие меры. Наркоман - это уже не обычный человек, он переступит через труп родителя, вытащит деньги из кармана и пойдет купить дозу. Наркоман, как волк - пока его не окружишь "флажками", он будет на игле.

Когда мы спускались с гор, а спортивный инструктор в очередной раз вытаскивал "ГАЗон" из болота, Владимир Нижняковский указал нам на Константина:

- Люди здесь очень меняются. Он был "лохотронщиком", по-крупному "разводил" людей на большие деньги. Нашел нас сам, сказал, что больше не может так жить, полностью покончил с криминальным прошлым, соскочил с иглы, стал для лагеря незаменимым человеком. Говорит, что никогда не предполагал, что у него есть совесть.

Программу реабилитации наркоманов разработал
Ставропольский НИИ "Экосфера человека", а Владимир Нижняковский, в свое время побывавший в "шкуре" родителя детей-наркоманов и вытащивший своих сыновей из наркоманского ада, стал реализатором программы, создав коммуну. Главное в методике - шоковая терапия. Наркоманы, долгое время ведущие паразитический образ жизни, в горах попадают в спартанские условия. Жизнь - без малейших удобств, тяжелейший физический труд, всевозможные ритуальные действия, направленные против наркотиков. Классно вправляет мозги, например, сжигание героина, тайно провезенного несознательными поселенцами в лагерь. "Я готова была прыгнуть в костер за героиновым камушком! - рассказывает одна из реабилитируемых. - Сейчас я абсолютно спокойна".
С ребятами живут и занимаются обученные инструкторы, ежемесячно приезжает сам директор "Экосферы человека" Виталий Сердюк. Суть реабилитации - никакой медицины. С помощью особых тренингов пациенты погружаются в свое внутреннее "я", пытаются понять свою душу и скорректировать мысли. Здесь почти все обретают веру. А свежий воздух, здоровый образ жизни и биополе "нет наркоте" делают свое дело. Мария АНАНЬЕВА

На днях в суде Приморского округа прозвучал приговор по делу сорокалетнего И., который промышлял весьма специфическим бизнесом: “способствовал” отправке моряков в рейс. И что интересно: однажды И. уже был осужден за такой бизнес. И. когда-то плавал матросом в компании “Юником”. По опыту знал, что многие моряки, оставшиеся за бортом, готовы отдать любые деньги, чтобы уйти в рейс. На этих чувствах и играл. Среди коллег пустил слух, что может поспособствовать устроиться на работу. И люди потянулись к “благодетелю”. За услуги И. брал с каждого от полутора до двух тысяч долларов. Причем начинал с малого, а потом накручивал за дополнительные услуги: за оформление паспорта, визы и прочих документов. В 1999 году наш “герой” таким образом “кинул” шестерых моряков. Октябрьский суд приговорил его к двум годам лишения свободы. Но в тот раз И. повезло: недолго “осваивал” нары - попал под амнистию. Вдохнув воздух свободы, решил вернуться к прежнему бизнесу. Встретил как-то своего безработного приятеля-моряка и сказал, что до капитана в “Юникоме” дослужился. Теперь вот экипаж на судно набирает. И опять потянулись к нему доверчивые моряки. Потрясал у них под носом какой-то бумажкой, якобы подтверждающей его капитанские полномочия. А люди стеснялись взять в руки сей документ, чтобы подробнее с ним ознакомиться. По уже отработанной схеме брал с будущих “членов экипажа” деньги за оформление документов и за посредничество в устройстве на работу. Такса прежняя: 1,5-2 тысячи долларов. При этом (наученный прежним опытом) предупреждал моряков, чтобы ни в коем случае с расспросами в “Юником” не ходили. Иначе “накроется” рейс. Люди ждали, терпели, надеялись. Но все же однажды не выдержали и отправились в компанию, чтобы узнать, наконец: когда же в море? Афера вскрылась. На этот раз от действий предприимчивого И. пострадали 10 моряков. Он “нагрел” людей почти на 13 тысяч долларов. Суд отмерил И. наказание на полную катушку: семь лет лишения свободы с конфискацией имущества. А морякам еще раз хочется напомнить: не верьте вы каждому проходимцу, сулящему работу.
Наталья АНАТОЛЬЕВА

Победители городского смотра-конкурса на лучшее содержание памятника, памятного знака, братской могилы определены.
Первыми стали коллективы ОАО “Черномортранснефть”, судоремонтного завода и ЗАО “ЛУКОЙЛ-Черноморье”. Памятники, которые опекают эти предприятия, имеют военный “профиль”. “ЛУКОЙЛ-Черноморье” ухаживает за монументом “Непокоренным”. До того, как у этого памятника появились шефы в лице акционерного общества, он медленно разрушался и ждал своей очереди в краевой программе реставрации подобных объектов. Теперь “Непокоренным” не грозит рассыпаться. Шефы “подлечили” скульптурную группу за свой счет. Судоремонтники поддерживают в порядке самолет-штурмовик, “посаженный” архитекторами в районе сращения проспекта Ленина и улицы Героев-десантников. А работники “Черномортранснефти” ухаживают за тремя воинскими захоронениями. Одно из них - могила старлея Пустынникова на Сухумском шоссе, еще одно - Неизвестному воину - с дороги не увидишь, могила укрыта в ущелье. Нефтяники обнесли холмик оградкой, теперь безымянного защитника Новороссийска есть кому навещать.

Специалист управления культуры Лидия Комова рассказывает: многие предприятия вносят посильную лепту в то, чтобы не зарастали травой забвения могилы русских солдат. Помогают даже не самые большие предприятия: “Взрывпром”, рыбколхоз “Черноморец”. Не забывают и школьники (оргкомитет особенно хвалил школу № 20). По итогам конкурса администрация города вручила тридцать благодарственных писем. Марина СЕРГЕЕВА

Все знают, что торговля на улице Советов запрещена. Все знают, что там торгуют, в том числе и выпечкой: булочками, хачапури, пирогами да крендельками. Но никто не знает, где торговцы моют руки и, извините, справляют нужду. Вот “НР” и заинтересовался, как же в “полевых” условиях вставшие на пути пешеходов-покупателей торговцы выходят из столь щекотливого положения.
Вот жительница дома № 24 по ул. Советов, написав в редакцию письмо, никаких иллюзий насчет гигиены продавцов не оставила: “Ежедневно, на протяжении двух с половиной лет, по ул. Советов, 24 стоит палатка. Продавец, нарушая все санитарные нормы, в грязи, в автомобильной гари, грязными руками после носа с соплями и туалета (она “ходит” во дворе за гаражи), не помыв руки, продает выпечку!” У лотка с булками на остановке “Площадь Ленина” мы с фотокором Андреем Мишиным чуток подождали, пока “умаявшаяся” продавщица отойдет от полудремы.

- Руки? Да мою, конечно, - бодро заговорила продавщица. - Вот у меня и вода есть.

При этом она вытащила из-под прилавка-стола пэт-бутылку. С мылом и полотенцем, правда, вышла заминка.

- Было мыло! И полотенце! Я их, наверное, на заборе оставила, когда руки мыла.

- Так пойдемте, посмотрим. Может, висит?

- Да, щас! “Висит”, как же... Я вчера мыла...

- А в туалет куда ходите?

Продавщица, выйдя из замешательства на предмет отсутствующего мыла и полотенца, “развернулась” по этому вопросу:

- У-у, да тут везде ходим! И в кафе на рынок, и в магазин “Продукты” - вот он, рядом.

- И пускают?

- Входят в положение...

Выпечку на столе (торговая точка, судя по вывеске, принадлежит ООО “Инта”) прикрывал замызганный целлофан, на котором лежал слой дорожной пыли.

- Вы целлофан моете хоть иногда?

- А как же, моем. Вот видите, тут такие капельки видны, - тычет пальцем с черными полосами грязи под ногтями торговка. - Мыла, да быстро загрязнилось - дорога, пыль.

У другого лотка на соседней остановке то же самое ООО “Инта” вело торговлю такой же выпечкой.

- Вы руки хотите помыть? - удивилась продавец Анна Кильдиватова. - Пожалуйста, вода, мыло, полотенце.

С остальными “вопросами” гигиены продавец обращается в кинотеатр “Москва”.

- Вы зря ругаете торговлю! Он (имеется в виду хозяин, директор ООО “Инта” Ашот Мнацаканов - прим. авт.) мне работу дает, и я ему благодарна! - говорит Кильдиватова.

До невероятности было жаль женщин, у которых нет элементарных условий для работы. Негде руки помыть, привести себя в порядок. Но и в такой ситуации они благодарят хозяина.

- А вы в курсе, - спрашиваю у Анны Викторовны, - что на Советов торговать нельзя, тем более выпечкой? Здесь же грязь, пыль. Как после этого есть то, что вы продаете?

Анна Викторовна замялась и потупилась, ничего не ответив.

Эти вопросы мы решили задать и директору ООО “Инта” Ашоту Мнацаканову. С ног сбились - не нашли!

- У нас был зарегистрирован предприниматель Ашот Аркадьевич Мнацаканов, но в октябре прошлого года он сдал свое свидетельство о предпринимательской деятельности, - сказал мне заместитель руководителя налоговой инспекции Станислав Дворников.

Что ж, остается повторить вопрос - почему вопреки постановлению главы города торговля продуктами питания на ул. Советов продолжается - и адресовать его начальнику управления торговли и конъюнктуры рынка Вере Степановой, начальнику УВД г. Новороссийска Владимиру Черноситову, главному государственному санитарному врачу города Дине Козиной. Ольга ПОТАПОВА

Председатель профкома ОАО "Новорослесэкспорт" Павел Баранов уже собрал более пятисот подписей портовиков под письмом протеста против того, чтобы родное предприятие стало местом перевалки отработанных ядерных отходов. Письмо будет отправлено в адрес председателя совета директоров акционерного общества. Если "высшее" начальство не внемлет гласу народа, то портовики готовы выставить пикеты на дороге опасного груза.

- Вы настроены так решительно потому, что обладаете информацией о твердых намерениях хозяев порта стать партнерами Минатома? - поинтересовалась я у Павла Александровича.

- В том-то и дело, что информации у портовиков - никакой. А правду о происходящем мы смогли узнать только из вашей газеты, - говорит он. - Наше руководство до последнего скрывало от рабочих свои планы. В октябре генеральным директором "Новорослесэкспорта" назначили москвича Анатолия Владимировича Сафонова, который приезжает в Новороссийск один-два раза в месяц. Хотя с августа предприятие работает нестабильно. Это ощутили многие портовики на своем кошельке. Зарплату в июле повысили на двадцать процентов, но фактически она упала: леса стало приходить меньше. У людей в месяц выходит лишь по десять-пятнадцать полных рабочих дней, заработки стали мизерными. Шестьдесят пять человек в ближайшее время попадают под сокращение. Коллектив как бы подвели к той черте, когда многие готовы браться за что угодно, лишь бы прокормить семьи.

- Вы как председатель профкома пытались объясниться с хозяевами предприятия?

- Я добивался того, чтобы в один из приездов генерального директора была организована встреча с рабочими. Но Сафонов ограничился тем, что пригласил начальников районов и бригадиров. Он изобразил мрачную картину: поставщики от нас разбежались по другим портам, в ближайшие месяцы улучшения не предвидится. Сказал, что для стабилизации обстановки будем выгружать любые грузы, вплоть до пирожков. А пирожки-то, оказывается, могут быть с радиоактивной начинкой. Через несколько дней после отъезда Сафонова к нам нагрянула делегация атомщиков. Я не знаю, проводили ли они экспертизу портовых сооружений, но то, что три дня обучали бригаду докеров, как обращаться с отработанными ядерными отходами, стало известно. Хотя все делалось тихо. Даже приказа об обучении, который оформляется в таких случаях, по моим сведениям, не издавалось. Шесть человек сдали экзамены и получили допуск к работе с радиоактивным грузом.

Что происходит в порту, для каких целей, спросить было не у кого. Генерального директора в городе нет, исполняющий его обязанности директор по производству Бобро Виталий Константинович в это время был на больничном. Вышел с больничного, когда атомщики уехали, говорит, что он против ядерных отходов, и ничего больше не объясняет. Хуже всего, что руководство за спиной рабочих решает вопросы, связанные с их жизнью и здоровьем.

- Может быть, по мнению руководства порта, договор с "Атомспецтрансом" - единственная мера, которая улучшит экономическую ситуацию на предприятии?

- Перевалка ядерных отходов, наоборот, оттолкнет от нас поставщиков и покупателей леса. Когда в 1986 году произошла авария в Чернобыле, который за тысячи километров от Новороссийска, западные партнеры с дозиметрами самолично проверяли древесину на радиоактивность. Сегодня, по моему мнению, уже одно известие о непосредственной близости ОЯТ заставит их выходить на другие, не "радиоактивные" порты. В результате мы останемся вообще без работы. Жертвами ядерных отходов станут сначала портовики, а потом и весь Новороссийск. Поэтому мы просим новороссийцев поддержать наш протест. Светлана ДОБРИЦКАЯ